В 1970—80-е годы легкость и изящество линии ушли из его рисунков. В то же время он стал много экспериментировать — появилась живопись на деревянных досках, найденных во дворе, новая для него графика. Все его работы пылятся и валяются в полном беспорядке в его доме. С тех пор, как Тихий потерял свою студию, ему приходилось работать в весьма скромных условиях своего дома. Трудно было находить натурщиц, живя в изоляции, под давлением внешних помех. Модели не приходили к нему, и он сам стал выходить на их поиски. Когда его спрашивали, почему он увлекся фотографией, он отвечал: «Картины уже были написаны, рисунк
Исчерпав свой интерес к абстракции, рисунку и живописи, Тихий ушел в фотографию, найдя выход через технологически неустранимое присутствие внешней реальности. Определяя фотографию как «живописание светом» он по-прежнему придерживался принципов импрессионизма. В этом смысле фотография и рисунок стали для него взаимозаменяемыми физическими выражениями одной и той же художественной мысли. Проявив и напечатав свои снимки — каждый из его отпечатков уникален, фотобумага зачастую отрывалась руками — Тихий складывал их в коробку и рассматривал позже, отрезая части, не заботясь о прямых углах, выделяя очертания карандашом. При этом он очень внимательно относился к цвету обрамления и паспарту, которые тоже делал сам.
Картины и рисунки времен учебы художника в академии — это, в основном, женские портреты и фигуры. В 1950—60-е годы он рисовал знакомых женщин. Но в основном он работал по памяти — друзья вспоминают его способность воспроизвести в нескольких быстрых штрихах черты женщины, которую он на мгновение заметил на улице. Эти портреты, не смотря на свою простоту, улавливали дух женщины — все его творения сводились к желанию схватить женскую сущность. Подобная зрительная цепкость была предвестником его последующих опытов с фотографией. В более поздних работах Тихий остался верен не только женскому телу как лейтмотиву, но и стилю довоенного модернизма, с которым он столкнулся в академии в Праге, в книгах и художественной периодике.
Мирослав Тихий — реакционер в самом истинном смысле этого слова. Пока Гагарин покорял космос, Тихий делал фотоаппараты из фанеры. Он добровольно пятился назад, двигаясь в направлении, обратном идеологии прогресса. Настоящий и очень успешный реакционер: в отличие от пятилетних планов, он своих целей добился. «Фотограф каменного века» был воплощением всего, что оскорбляло коммунистическую элиту небольшого городка. Он был живым вызовом прогрессивной мысли и марксистской теории, согласно которой история неуклонно движется вперед. При этом Тихий, расставшись с общественными обычаями, не стал одиночкой. Но он стоял на стороне личности, зависел только от самого себя и, уйдя во внутреннюю эмиграцию, стал пристально наблюдать за жизнью по краям общества. Тихого пытались посадить за решетку «законным» путем. Его бы с удовольствием упекли за преступление полового характера — он ведь все время снимал женщин. Но его ни в чем нельзя было обвинить. Во время процесса в Брно от отчаяния обвинители сделали запрос на «экспертизу по гигиене». Экспертное заключение на шестьдесят страниц представили в суде в четырех экземплярах и зачитали полностью. Худшее, что Тихому смогли вменить, это то, что в его одежде «без сомнения были найдены две вши и таракан». Когда судья спросил Тихого, что он может ответить на обвинение, художник сказал: «Призовите их как свидетелей».
Или крутите колесо мыши
→ Следующее фото
← Предыдущее фото
Горячие клавиши:
8 сентября 2008 | Мирослав Тихий: Несовершенное возвышенное
Роман Буксбаум. Мирослав Тихий: Несовершенное возвышенное
Комментариев нет:
Отправить комментарий